Последствия разницы в темпах восприятия действительности.

Вступая в войну, король Хуссейн вряд ли лелеял слишком уж агрессивные планы. Иорданские войска стояли в оборонительных позициях по всей границе, кроме разделительной полосы в Иерусалиме. Его две танковые бригады (из 11 имевшихся) стояли в районе реки Иордан. Целью короля было, во-первых, обозначить свое участие в войне, во-вторых, захватить какие-то (плохо лежащие) кусочки территории в Иерусалиме. Не случайно атаки были направлены на анклав ООН - который никто не защищал - и на гору Скопус - которую защищал взвод израильской полиции.

Израильское командование сначала оценивало намерения короля Иордании именно так, как их планировал сам король, было вполне удовлетворено таким положением дел, и на утро 5-го июня его директивы по всему Центральному Фронту были простые - не отвечать на огонь. Разрешалось использовать только стрелковое оружие, и только для самообороны. Так что, когда Арабский Легион двинулся к анклаву ООН, стреляли по нему с израильской стороны только с экспериментальной фермы вблизи анклава - жена управляющего Рахиль Кауфман и трое ее работников директив Генштаба не получили. Но уже к полудню оценка ситуации сильно изменилась. Этому обстоятельству способствовал, например, тот факт, что иорданская артиллерия обстреляла аваиабазу Рамат-Давид. Генеральный Штаб рассудил, что если Иордания все-таки решит действовать наступательно, то к ее 11 бригадам могут добавиться 3 саудовских и 4 иракских - они уже двигались в сторону фронта, и одна иракская бригада даже сменила иорданскую, которая, в свою очередь, двинулась на Иерусалим. Коли так, то надо было принимать меры упреждения.

Меры были приняты, и оказались настолько действенными, что просьбы иорданцев о перемирии уже к вечеру первого дня войны, 5 июня, достигли уровня крещендо. Но теперь уже израильское командование не желало их слушать. Все соображения в пользу "сдержанности" больше не имели силы - сражение на Синае шло так успешно, что не только резервы Центрального Командования были больше не нужны на Юге, но и напротив - резервы Южного Командования оказалось возможным использовать на Центральном Фронте. Иорданские войска на западном берегу Иордана теряли позицию за позицией - зачем же было останавливаться, если Иордания даже не обьявляла официального перемирия, а вместо этого просила о перемирии тайном и неофициальном?

Парашутисты у стены Плача, Иерусалим, 1967 год

Нечто в этом духе происходило на Синае. Все предварительно поставленные цели были достигнуты за 35-40 часов. При самом большом старании египетское командование не могло бы проникнуть в точные планы дальнейших действий своего противника - потому что этих планов просто не было. Тем не менее, питая самые черные подозрения в отношении коварства врага, высшее египетское руководство решило действовать проверенным образом. Войну следовало перенести в русло, которое в 1956 году принесло Египту успех - в политическое.

Надо было немедленно организовать впечатление, что "Египет пал жертвой агрессии западных стран", что автоматически обеспечивало поддержку стран социалистического лагеря и блока стран Движения Неприсоединения, а пока следовало собрать все возможные военные части - поближе к Каиру и подальше от места проигранного сражения. Поэтому Радио Каира обвинило США и Англию в "низком и коварном нападении", добавило драматические подробности - "1,200 американских самолетов, поднявшихся с авианосцев 6-ого Флота, нанесли коварный удар по египетским аэродромам", сообщило, что эта правдивая информация подтверждается материалами допроса пленных израильских летчиков, и прибавило, что по крайней мере один зоркий египетский пилот опознал американские самолеты, подходившие к Египту с моря.

Египетские войска на Синае получили приказ - отступать к Каналу, а египетский представитель в ООН получил твердую инструкцию - не соглашаться ни на какое перемирие, если в резолюции не будет сказано об агрессии против Египта и о "необходимости немедленного отвода войск на те позиции, которые они занимали до войны". Оба этих распоряжения оказались до крайности неудачными.

Что касается приказа об отступлении, то он был, мягко говоря, неподробным. Кому следует идти куда, в каком порядке, по каким дорогам - все эти вопросы были оставлены на усмотрение местных командиров. Решения же им пришлось принимать в явно нездоровой обстановке - под бомбами, в отсутствии всякой связи друг с другом и с центральным командованием. Нечего и говорить, что практическим следствием оказалось нескоординированное бегство. Ему немало поспособствовали действия израильских дивизий. Собственно говоря, они получили приказ столь же неконкретный – "преследовать отступающего противника, препятствуя ему в организованном отходе". Единственное конкретное указание, которое дал своим комдивам Даян - "не подходить близко к Суэцкому Каналу".

Не теряя времени, дивизии Таля и Иоффе выделили группы преследования, которые - в нарушение всех устоявшихся норм военного дела - начали это самое преследование по той же дорожной сети, по которой враг собирался отступать. Другой сети на Синае не было. Преследование же часто шло не позади, как казалось бы очевидным, а впереди, а то и вперемешку с отступающими египетскими частями. Идея была в том, чтобы перехватить перевалы на подходе к Суэцкому Каналу и не дать противнику увезти тяжелую технику. В основном этот план вполне удался. Египтянам удалось спасти некоторые танковые части - те, которые стояли ближе к Каналу - но потом фельдмаршал Амер изменил свои намерения и отдал приказ о контратаке. Танковое столкновение окончилось поражением египетских частей и нарушением "строгого приказа Даяна" - в пылу боя израильские танкисты вышли к берегу Суэцкого Канала почти на всем его протяжении. Египтяне на всякий случай срочно уничтожили мосты через Канал, опасаясь наступления на Каир.

Потери они понесли ужасающие - около 15,000 убитыми, до 50,000 ранеными. Около 90% всей военной техники, часто совершенно исправной, все запасы боеприпасов, горючего, снаряжения - все это досталось противнику. В частности, на Синае осталось 629 танков (в т.ч. около 200 исправных), 750 артиллерийских орудий и более 2500 БТР и грузовиков. Израильские потери составили 338 человек убитыми. 132 танка были подбиты, из них 63 – уничтожены.

И немалая часть этой победы была достигнута благодаря второму распоряжению Насера, сделанному его представителю в ООН - тянуть время, ни в коем случае не соглашаться на перемирие. Он надеялся на дипломатическое вмешательство великих держав, которое его спасет. Надежды его оправдались только частично.

Советский Союз в течение первых двух дней всячески старался не допустить даже обсуждения проблемы в Совете Безопасности - в Москве, в общем, верили в успехи арабских армий, которые провозглашало их радио. Лидеры СССР и США, впрочем, обменялись посланиями по "горячей линии", но единственное, что показалось тогда русским необычным - это обращение президента Джонсона к Председателю Совета Министров СССР, начинавшееся словами: "Дорогой товарищ Косыгин". В Кремле усомнились - нет ли тут элементов неуместной шутки?

Но после заявления Насера об "атаке его страны американской авиацией" напряжение возросло на порядок – что, собственно, великим державам следовало делать? Например - что следовало делать советскому правительству? Египтяне совершенно очевидно жаждали спасения, как это было в 1956-ом. Но одно дело - платонически грозить ракетами не слишком великим державам вроде Англии или Франции, твердо зная при этом, что США уже высказались против них, и что решение об отступлении ими уже принято - или грозить уже самим США, делая это на основе очевидно ложных обвинений, выдуманных перепуганным клиентом.

Американцы между тем определенно несколько растерялись. По арабскому миру прокатилась волна демонстраций - возбужденные толпы громили американские и английские консульства и культурные учреждения. Президент Джонсон пошел так далеко, что предложил "посещение нейтральной комиссией авианосцев 6-го Флота и американской военно-воздушной базы" (существовавшей в ту пору в Ливии) с целью доказать, что они никак не использовались против Египта.

Конечно, с точки зрения изменения настроений в арабском мире это было совершенно бесполезно, но СССР, по крайней мере, египетской выдумки не подхватил. Посол СССР в Египте Пожидаев сообщил, что его страна готова немедленно предоставить Египту 200 МиГов. Но поставки эти должны были быть осуществлены морем, через Алжир, самолеты прибывали бы упакованными, в ящиках - в общем, поставки заняли бы несколько недель. Из чего вытекало, что рекомендации СССР о согласии на перемирие следует принимать. Египетское руководство было настолько не в восторге от столь трезвой позиции, что фельдмаршал Амер в нарушение протокола высказал свое крайне негативное мнение о качестве советского оружия. Пожидаев вежливо ответил, что "сам он не специалист в вопросах вооружений, но по отзывам других людей знает, что советское оружие показало себя самым хорошим образом. Например, во Вьетнаме".

Делать было нечего. Египетский представитель в ООН Мухаммед Эль Кони был совершенно потрясен, получив новые инструкции - соглашаться на перемирие на месте, не настаивая больше ни на каких предварительных условиях. Израильское правительство тем временем вмешалось в действия своего министра обороны. По общему согласию, оно отменило его "строгий приказ" в отношении Иерусалима. 7 июня Старый Город - тот самый "Ватикан", к которому Даян не хотел даже подходить - был занят израильскими войсками. Первым членом правительства, который его посетил, был сам Даян. Он даже позаботился о том, чтобы сфотографироваться там вместе с Рабином и Наркисом. Раз уж с его мнением не посчитались, он решил в свойственной ему манере "перехватить инициативу".

Слева направо: Наркис, Даян и Рабин в старом городе Иерусалима, 1967 год

К 9 июня, на пятый день, война казалась оконченной. Египет, Израиль, и Иордания согласились на прекращение огня. 9 июня Насер - по настойчивому предложению группы офицеров - подал в отставку, обьявив об этом публично. Начальник секретной Службы Египта Салах Насир посетил американского дипломата Нольте и заявил ему буквально следующее: "Египту угрожает коммунистический заговор, который непременно произойдет - если только американцы не сделают резкий поворот в своей политике в про-арабскую сторону". Сказочную, просто первобытную наивность этого заявления даже трудно комментировать.

По всему Египту 9 июня пошли стихийные демонстрации протеста против отставки Насера. Президент был по-настоящему популярен. Когда он выступал по радио, в Каире останавливалось движение. Размеров поражения народ толком не понял - все знали, что стряслось несчастье, но обвинять в нем лидера никто не хотел, наоборот, его заявление было воспринято как благородный жест истинного отца народа.

Насер поменял свое намерение и взял отставку обратно. Переворот ему теперь не грозил. Вскоре фельдмаршал Амер был арестован - и даже ухитрился совершить самоубийство, "чтобы спасти свою честь офицера". Вообще-то это было непросто сделать, находясь в тюрьме по обвинению в государственной измене, но, видимо, в службе Салаха Насира были гуманные люди, которые фельдмаршалу помогли.

Боевые действия на Голанах, 09-10 июня 1967 года

Однако 9-го июня война не закончилась. Перемирие было принято Сирией, но с оговоркой, что "оно вступит в силу только тогда, когда Израиль сделает то же самое". Ну, а пока сирийские пушки продолжали стрелять с Голанских Высот. Это вполне могло бы сойти им с рук, если бы представитель СССР в ООН Федоренко неожиданно не уперся и не начал настаивать на включении дополнителных статей к резолюции о перемирии, требующих "осуждения Израиля за агрессию и отход его войск на начальные позиции". Резолюция в результате не прошла, заседание оказалось отложено - и это обстоятельство обошлось Сирии очень дорого. Даян решил воспользоваться случаем - и отменил свой собственный "строгий приказ о ненаступлении на Голанах".

Сирийская оборона, стоявшая на казалось бы неприступных укреплениях Голан, насыщенная артиллерией до такой степени, что ее пушки были способны выпускать 45 тонн снарядов в минуту, сломалась за один день. Страшная бомбежка с воздуха не разрушила доты, но дух оборонявшихся был сломлен еще до ее начала. Сирийское руководство решило, что целью наступления является смена режима в Дамаске, и опасалось, что, помимо Голан, последует вскоре второй удар на столицу, через Ливан.

Соответственно, начался срочный отвод войск к Дамаску. Хафез аль-Асад, министр обороны Сирии, выступил с обращением к армии. "О, солдаты" - сказал он - "300,000 бойцов Народной Армии стоят вместе с вами в этом бою, а за ними - 100 миллионов арабов. Наши лучшие войска сейчас на фронте. Нанесите удар по вражеским городам, превратите их в пыль, замостите арабские дороги черепами евреев. Разите их без пощады".

Если эта риторика покажется читателю чрезмерной, то ему следует знать, что в ту пору в Сирии все было чрезмерным. Страна прошла через 16 переворотов за примерно такое же количество лет. Влиятельный политик должен был быть "великим и ужасным". Многие секретные службы делают разного рода неаппетитные дела, а уж в арабских странах – особенно - но только в Сирии глава Секретной Службы считал полезным и правильным заявить в опубликованной в газете статье, что он лично пытал пойманного предателя.

Если дипломатия как процесс имеет, скажем, три измерения, то в арабских странах - четыре, а в Сирии в ту пору - пять. Сирийские газеты могли грозить американскому 6-му Флоту потоплением, называя его "кучей банок из-под сардин" - в то самое время как сирийские дипломаты обьясняли своим американским коллегам, что это все так, к слову, а вообще было бы неплохо поговорить об инвестициях в нефтепроводы, идущие через сирийскую территорию. Так что Хафез Асад был вполне в рамках принятого в его стране этикета.

В Советском Союзе это израильское наступление вызвало - в отличие от наступления на египетском фронте - очень острую реакцию. Сирия была много ближе к СССР, чем Египет - и географически, и политически. Советская пропаганда дала залп в полную силу - Израиль был обвинен в "геноциде" и в "заговоре, имеющем целью достичь мирового господства". Посол СССР Чувакин буквально ворвался в кабинет к Эбану и заявил ему, что "ввиду неприкрытой агрессии Израиля против арабских стран и грубейших нарушений резолюций Совета Безопасности ООН Советский Союз решил разорвать с Израилем дипломатические отношения".

Эбан, надо отдать ему честь, очень сдержанно и разумно ответил, что "действительно, существуют значительные разногласия между правительством, которое представляет уважаемый посол, и израильским правительством, но такого рода различия как раз требуют углубления отношений, а не их разрыва, потому что в случае полного согласия дипломатам осталось бы только ходить друг к другу на приемы с коктейлями". Чувакин, понизив голос, сказал: "То, что говорит Ваше Превосходительство, вполне логично. Но я не послан сюда для того, чтобы быть логичным. Я послан для того, чтобы сообщить о разрыве дипломатических отношений". После этого, к огромному изумлению своего собеседника, посол разрыдался и выбежал из его кабинета. Рыдал он не зря - у него назревали крупные служебные неприятности. Вскоре он вылетел с работы, и не только с работы, но и вообще из МИДа. Результаты войны было огромным поражением для советской дипломатии, и кого-то надо было назначить виновным.

10 июня, на 6-ой день, знаменитая арабо-израильская война завершилась.

Источник: http://www.waronline.org/

МБФ "СЛАВА УКРАЇНІ" / ICF "GLORY TO UKRAINE" / FIB "GLOIRE À L'UKRAINE"